Жил-был мужичок в крайней избе на селе, что стояла подле самого леса. А в лесу жил медведь и, что ни осень, заготовлял себе жильё, берлогу, и залегал в неё с осени на всю зиму; лежал да лапу сосал. Мужичок же весну, лето и осень работал, а зимой щи и кашу ел да квасом запивал. Вот и позавидовал ему медведь, пришёл к нему и говорит:
— Соседушка, давай-ка станем вместе работать! Я тебе помощником буду, а ты со мной урожай поделишь.
— Ну ладно, давай! — сказал мужик.
Так и договорились.
Вот пришла весна, стал мужик плуг да борону ладить, а медведь ему из лесу вязки выламывает да таскает. Справив дело, уставив плуг, мужик и говорит:
— Ну, Мишенька, впрягайся, надо пашню подымать.
Вершки и корешки
Раскраска
Медведь впрягся в плуг, выехали в поле. Мужик, взявшись за рукоять, пошёл за плугом, а Мишка идёт впереди, плуг тащит. Прошёл борозду, прошёл другую, прошёл третью, а на четвёртой говорит:
— Не полно ли пахать?
— Куда тебе, — отвечает мужик, — надо всё поле пропахать!
Измучился Мишка на работе. Как закончили, так тут же на пашне и растянулся. Мужик стал обедать, накормил товарища да и говорит:
— Теперь, Мишенька, отдохнём, а отдохнувши, надо ещё на раз перепахать.
И ещё на раз перепахали.
— Ладно, — говорит мужик, — завтра приходи, станем боронить и сеять репу. Только уговор лучше денег. Давай наперёд положим, как урожай соберём, что кому брать: всё ли поровну, всё ли пополам или кому вершки, а кому корешки?
— Мне вершки, — сказал медведь.
— Ну ладно, — согласился мужик, — твои вершки, а мои корешки.
Как сказано, так сделано: пашню на другой день заборонили, посеяли репу и сызнова заборонили.
Пришла осень, настала пора репу собирать. Снарядились наши товарищи, пришли на поле, повытаскивали, повыбрали репу: видимо-невидимо её.
Стал мужик Мишкину долю — ботву — срезать, вороха навалил с гору, а свою репу на возу домой свёз. И медведь пошёл ботву в лес таскать, всю перетаскал к своей берлоге. Присел, попробовал, да ботва не по вкусу пришлась — горькая, аж жуть!..
Пошёл к мужику, поглядел в окно; а мужичок напарил сладкой репы полон горшок, ест да причмокивает.
«Ладно, — подумал медведь, — вперёд умнее буду!»
Медведь пошёл в лес, залёг в берлогу, пососал лапу да с голодухи заснул и проспал всю зиму.
Пришла весна, поднялся медведь худой, голодный, и пошёл опять набиваться к соседу в работники — пшеницу сеять. Справили плуг с бороной. Впрягся медведь и пошёл таскать плуг по пашне! Умаялся, упарился и стал в тень.
Мужичок сам поел, медведя накормил, и легли оба поспать. Выспавшись, мужик стал Мишку будить:
— Пора-де ещё на раз перепахивать.
Нечего делать, принялся Мишка за дело! Как кончили пашню, медведь и говорит:
— Ну, мужичок, уговор лучше денег. Давай условимся теперь: на этот раз вершки твои, а корешки мои.
— Хорошо! — сказал мужик. — Твои корешки, мои вершки!
Ударили по рукам.
На другой день пашню заборонили, посеяли пшеницу, прошли по ниве бороной и ещё раз тут же помянули, что теперь-де медведю корешки, а мужичку вершки.
Настала пора пшеницу убирать; мужик жнёт не покладаючи рук; сжал, обмолотил и на мельницу свёз. Принялся и Мишка за свой пай; надёргал соломы с корнями целые вороха и пошёл таскать в лес к своей берлоге. Всю солому переволок, сел на пенёк отдохнуть да своего труда отведать.
Пожевал соломки — нехорошо! Пожевал корешков — не лучше того!
Пошёл Мишка к мужику, заглянул в окно, а мужичок сидит за столом, пшеничные лепешки ест, бражкой запивает да бороду утирает.
«Видно, уж моя такая доля, — подумал медведь, — что из моей работы проку нет: возьму вершки — вершки не годятся; возьму корешки — корешки не годятся!»
Тут Мишка с горя залёг в берлогу и проспал всю зиму, да с той поры не ходил к мужику в работу.